Дай нам шанс - Страница 18

Джеймс лежал без сна, в городе, который никогда не спит, и думал, как утром объяснить Лейле, почему он здесь оказался.

Ее никто никогда не пытался успокоить. Ни разу.

Никто не прерывал ее рыдания. Никто не обнимал ее, когда она плакала.

За исключением Жасмин, за чьи редкие объятия приходилось так или иначе расплачиваться, ее вообще никогда не обнимали.

Это было так непривычно. Так нереально. Так приятно. Даже приятнее, чем скользящая по коже шелковая пижама.

Лейла проснулась, прижимаясь щекой к обнаженной груди Джеймса. Его руки обнимали ее. Как бы она его ни ненавидела, она всегда будет ему благодарна за то, что узнала целительную силу объятий.

– Я плакала? – спросила растерянная Лейла.

– Да, – сказал Джеймс. Он ощущал жар ее кожи на своей груди. – В конце концов, мне пришлось подойти к тебе. Но, как видишь, я лежу на одеяле.

Ему хотелось сказать, что он замерз, или придумать еще какой-нибудь повод и укрыться одеялом, чтобы она не заметила его эрекцию.

Лейла, однако, не обратила на это внимания. На нее опять накатила утренняя тошнота. Ей пришлось вскочить и броситься в туалет. Она едва успела закрыть за собой дверь.

– А ты, оказывается, довольно шумная соседка, – заявил Джеймс, когда она вернулась в спальню.

Лейла смущенно улыбнулась. И все же она была благодарна ему. Он не стал замалчивать ее состояние, а, наоборот, констатировал его. Но пока она отсутствовала, он успел забраться под одеяло.

– А ты, я вижу, не терял время зря, – сказала она укоризненно. – Уже устроился.

Джеймс улыбнулся:

– Еще я успел заказать завтрак, и было бы неплохо, если бы горничная увидела нас счастливыми и влюбленными. Или это вызовет у тебя очередной приступ тошноты?

– Когда я поем, буду чувствовать себя лучше.

– И часто у тебя это бывает? – спросил он с любопытством.

– Почти каждое утро. Раньше это могло случиться и в течение дня, но теперь только если я долго не ела.

Лейла почистила зубы, прополоскала рот и, все еще бледная, села на диван.

– Извини, что тебе пришлось… слышать все эти звуки, – сказала она. – Некоторые вещи не должны становиться общественным достоянием.

– Почему? – удивился Джеймс. – Например, меня это ничуть не смущает. Ты говоришь с королем похмелья. Хотя, думаю, я все же попридержу коней. – Он увидел, что Лейла недоуменно нахмурилась. – Раз тебе нельзя пить, то и я не буду. Мы откроем шампанское в тот день, когда родится ребенок.

Лейла улыбнулась:

– Эта идея мне нравится.

– Ну, тогда иди в постель.

– Я лучше посижу здесь.

– Ну, иди же. – Джеймс похлопал рукой по одеялу, но Лейла покачала головой. – Ну и ладно. – Он пожал плечами. – Но мы чертовски далеки друг от друга. Мы так и будем говорить «извини» или «что ты сказал?». Горничной это может показаться странным.

– Все дело в твоем английском языке. Он слишком сложен для меня.

– Иди в постель, – повторил Джеймс. – Я не могу сказать это проще.

– Нет. – Лейла не двигалась. – Мне плевать, кто что подумает.

– Извини?

– Мне плевать… – начала она.

В дверь постучали.

Горничные принесли зеленый чай, подслащенный медом, и кофе. Лейла взяла чай, Джеймс – кофе. Он попросил принести остальное, однако Лейла задержала горничных.

Она приказала отдернуть шторы, наполнить ванну, не забыв добавить ароматические соли, и проследить, чтобы ее багаж был доставлен в номер через час. А также чтобы в следующий раз к чаю подали померанцевый мед.

– Горничные тебя просто обожают, – ехидно заметил Джеймс, когда одна из них отправилась в ванную, а другая поспешила вкатить в номер сервировочный столик с завтраком и ушла.

Лейла моргнула.

– Ничуть.

– Это была ирония, – объяснил он. – Вовсе не обязательно быть с ними такой надменной.

– Они что, твои подруги?

Лейла слышала, как слуги шептались за ее спиной, называя нежеланной дочерью. Они не позволяли ей войти, когда она хотела поговорить с матерью. Они стаскивали плачущую малышку с колен ее величества, а потом ругали за то, что она расстроила королеву.

– Ничего не стоит быть немного более милой, – посоветовал Джеймс.

– Иногда стоит многого.

Лейла с удовольствием вдохнула аромат пены для ванн. В отличие от других запахов он не раздражал ее.

– Мне нравятся ароматы «Чатсфилда». Определенно лучше, чем в другом отеле.

– Спенсеру было бы приятно это услышать.

Джеймс сделал глоток кофе и взял булочку.

– И все же я скучаю по своему парфюму, – призналась Лейла. – Каждый раз я надеюсь найти его… и каждый раз разочаровываюсь.

Джеймс на мгновение задумался.

– А тебе известен его состав? – поинтересовался он. – Я мог бы сделать заказ.

– Я не знаю, какие масла использовали мои служанки.

В спальню вошла горничная и сообщила, что ванна приготовлена.

– Вы свободны, – бросила Лейла и после некоторого колебания добавила: – Спасибо.

Джеймс смотрел, как она тонкими пальчиками берет с подноса булочку.

– Ты, кажется, хотела принять ванну.

– Мне приятно знать, что она ждет меня.

– Что ж, тогда я пойду в душ.

Джеймс направился в ванную, а Лейла принялась за завтрак.

Булочка была мягкая и ароматная, чай освежал, да и мед был совсем неплох.

Когда Джеймс вышел из ванной, он увидел, что краски вернулись на ее лицо.

Она даже открыла газету.

– На твоем месте я бы не стал обращать на это внимания, – сказал он.

– На что?

– Да ничего особенного…

Лейла развернула газету и увидела заголовок над их снимком, сделанным после того, как он предложил ей выйти за него замуж: «Принцесса, простившая все».